Ариэлла Кац

Полный текст публикации

Мой первый опыт серьезного волонтерства был в организации Самаритян Бостона. Это организация, которая помогает людям в кризисных ситуациях, в частности тем, кто борется с желанием покончить с собой. Волонтеры отвечают…

4.44/5 (9)
Заставка для - Ариэлла Кац

Мой первый опыт серьезного волонтерства был в организации Самаритян Бостона. Это организация, которая помогает людям в кризисных ситуациях, в частности тем, кто борется с желанием покончить с собой. Волонтеры отвечают анонимно на телефонные звонки и дают эмоциональную поддержку, дают человеку почувствовать, что они не безразличны.

Я решила это сделать, потому что я пыталась найти какую-то осмысленность, которую я не могла найти в школе и в других частях моей жизни. Мне казалось, что я не помогаю людям достаточно и что я не совсем тот человек, которым я хочу быть.

Еще одна причина была в том, что одна моя близкая знакомая впала в тяжелую депрессию в восьмом классе и несколько раз пыталась покончить с собой. Я жалела о том, что я не могла ей помочь. Я всегда чувствовала, что я говорю что-то не то. Становясь волонтером, я надеялась стать лучшей опорой для людей и научиться лучше слушать других.

Одна история, которая приходит в голову, началась с того, как одна пожилая женщина пришла в Сахаровский Центр, где я тогда работала волонтером. Я увидела ее, выходя из кабинета, она горячо спорила с дежурным. Он не хотел пустить ее к нам в офис, думая, что она идет просить деньги. Она что-то говорила не совсем понятное о том, как ей нужен Андрей Сахаров. Мне было неприятно, что дежурный говорил с ней не очень вежливо, и я пригласила ее к себе. Она сказала, что хочет поговорить со мной наедине на улице, так как она хочет мне рассказать секрет. Я удивилась, но согласилась, потому что мне казалось, что ей нужна забота и участие. Другие сотрудники очень нервничали за меня. Они решили, что она будет эксплуатировать мое желание помочь и просить деньги или шантажировать меня. Оказалось, что она искала Сахарова, потому что она считает, что инопланетяне вложили в нее микрочип и шпионят за ней, и это очень больно и неприятно. Так как Сахаров великий ученый, он смог бы ей помочь. Я посочувствовала ей, задала несколько вопросов и сказала, что я не эксперт и не компетентна для того, чтобы рассматривать эту проблему настолько глубоко, как она заслуживает. Она была так рада, что мне было не все равно, и сказала, что уже почувствовала себя лучше. Она ничего у меня не попросила, ни денег, ни чего-то другого. Просто ей нужно было, чтобы кто-то ее выслушал.

Я думаю, то, что ты волонтер, не означает, что у тебя есть возможность помочь всем, но относиться ко всяким разный людям с добротой очень даже можно. Волонтерство делает меня менее циничной.

Несмотря на то, что некоторые люди, с которыми я разговаривала в Израиле и в России, особенно не понимают, почему я трачу время на работу, которая не приносит денег, мои друзья и близкие к волонерству относятся хорошо. Мой папа участвовал в движении за гражданские права в США в 60-ых и в диссидентском движении в СССР в 70-ых. Он понимает, что меня влечет к этому, и сочувствует мне.

Я думаю, что моя волонтерская работа помогла мне стать лучше и отзывчивее. Мои знакомые заметили это, хотя иногда они добродушно подшучивают, что у меня появились некоторые выражения, как у психотерапевта. Главное — это не принимать себя слишком всерьез. Моя работа не делает меня каким-то супергероем.

Еще у меня много друзей из Сахаровского Центра и из Мемориала, где я тоже работала волонтером. Эти друзья, конечно, моему волонтерству рады.

Для меня вести осмысленную жизнь значит помогать другим. С волонтерством это особенно хорошо, потому что я знаю, почему я это делаю. Меня ведь никто не заставляет — это не залог получения денег или оценки в университете. Волонтерство помогло мне понять, что я люблю заниматься этим, что, по сути, и есть самоцель. Я надеюсь, что в будущем я смогу посвятить жизнь цели, которая будет помогать людям. Я гораздо более счастлива, когда я думаю меньше о себе.

Опубликовано: